Однако рождение его произошло раньше в страшных, кошмарных муках. Вследствие серии человеческих ошибок, растянувшихся во времени от момента принятия решения проектировать и строить промышленный реактор большой мощности канального типа (РБМК) до 26 апреля 1986 года.
Критическая масса ошибок набралась к ночи 26 апреля и привела к цепной реакции нарушений норм эксплуатации и регламента обслуживания реакторной установки. 4-ый энергоблок первенец атомной энергетики Украины был разрушен и в то же мгновение рождено нечто, усилиями десятков тысяч людей оформившееся в объект «Укрытие». Он и по сей день продолжает развиваться и трансформироваться.
Что же происходит внутри объекта? Как ведет себя сердце дремлющего зверя и что можно ожидать от него, в случае пробуждения? Чтобы приблизиться к ответу на эти вопросы объект необходимо изучать.
Фаза активного изучения, к сожалению, закончилась ещё в прошлом веке. К концу 90-х какие-либо изыскательные работы внутри «Укрытия» прекратились. Всё внимание переключилось на идею сооружения Нового безопасного конфаймента (НБК). Изучение топливосодержащих масс, качественный и количественный состав радиоактивных отходов внутри объекта отложили на потом. Когда НБК построим. Однако возведение НБК не облегчит, если не усложнит подобные исследования.
Укрытие или Саркофаг?
Из 21 года, отработанных мной на Чернобыльской АЭС, 10 лет было отдано непосредственно объекту «Укрытие». Именно – «Укрытие», а не «Саркофаг». Всегда был категорически против такого названия.
Саркофаг – могила, склеп, захоронение человека или нескольких людей. Потому употреблять это слово возможно лишь по отношению к Валерию Ходемчуку, погибшему в момент взрыва, тело его так и не нашли. Для него это на самом деле стал саркофаг, могила, без надгробья. Но употреблять это слово – Саркофаг, по отношению к людям, которые продолжают здесь работать, и своим трудом обеспечивают безопасную эксплуатацию опасного объекта, значит проявлять неуважение к их труду. Фактически из высококвалифицированных работников их превращают в могильщиков. Не стоит из жизнерадостных и жизнелюбивых людей делать радостных гробовщиков.
Объект «Укрытие»
Вернемся в «Укрытие». Из 10 лет, отданных этому загадочному объекту, чуть более 5-ти лет у меня была возможность изучить его изнутри, точнее будет сказать – коснуться сердца объекта. Тогда, во второй половине 90-х, над этим работала группа фото, видео и дозиметрической разведки, в составе которой был и я. К сожалению, эта группа по разным причинам позже была расформирована. Тем не менее, собранным ею материалом пользуются до сих пор.
Благодаря увиденному воочию и полученному бесценному опыту, у меня сложилось свое видение произошедшего 26 апреля 1986 года и определенное представление о будущем объекта. Это не анализ причин и «разбор полета», а попытка донести до общества, что есть сегодня объект «Укрытие» и чем он наиболее опасен.
Подчеркиваю - для меня это живой, опасный и дремлющий объект. И начну с место его рождения с центрального зала (ЦЗ).
Сейчас это помещение без половины стен, заваленное строительными обломками, частями оборудования, рваными топливными сборками, графитовыми блоками, свинцовыми болванками, а кое-где висят остатки парашютов.
И, конечно же, эпицентр катастрофы – реактор, вернее пустая шахта реактора со сползшей в неё плитой «Е», верхней биологической защитой. Рядом с шахтой реактора, вплотную к стене по оси 50 нависает мостовой кран с остатками разгрузо-загрузочной машины (РЗМ). Изучая фотографии разрушенного центрального зала, у меня сложилась полная картина событий, происходящих в момент взрыва и первые мгновения после.
И так момент рождения объекта «Укрытие». Прокрутим кадры события. Первым взрывом, вследствие сотен лопнувших технологических каналов и топливных сборок, срывает плиту «Е». Вместе с ней вылетает большая часть реакторной кладки. Западным своим краем плита "Е" цепляет мостовой кран с РЗМ. От резкого толчка вверх у РЗМ отрываются две нижние секции.
Плита «Е» начинает переворачиваться, восточный край задирается вверх. Происходит второй, самый разрушительный взрыв. Взрывается вынесенная часть активной зоны реактора. Взрывом срывает шатер ЦЗ, разрушает южную и северную стены зала, разбрасывает большую часть содержимого шахты реактора.
Своей внешней поверхностью плита «Е» наваливается на мостовой кран и РЗМ, и буквально вбивает ее остатки в западную стену. Поэтому РЗМ оказывается в помещении на отметке 43 метра, рядом со своим штатным пультом управления.
После этого плита «Е» по перекошенному мостовому крану сползает в практическую пустую шахту реактора, из которой идет активное вытекание остатков расплавившейся активной зоны и превращение её в топливосодержащие потоки, растекшиеся в подреакторных помещениях и достигшие помещений бассейна-барбатера на нулевой отметке.
То, что впоследствии стало объектом «Укрытие» - родилось. Внешне за 24 года объект вроде и не изменился. Хотя нет. Появились стабилизационные конструкции, усилившие его костяк и немного изменившие первоначальный облик.
Внутри всё кажется прежним, рожденным ночью 1986. Но это только кажется - он стареет и медленно разрушается изнутри. Пока незаметно и неслышно для внешнего мира.
Топливо
О топливе и топливосодержащих массах, как о самой неизученной и опасной проблеме объекта «Укрытие».
Сколько топлива осталось в разрушенном блоке? На этот вопрос до сих пор нет сколько-нибудь точного ответа. Считали и теоретически и практически. Например, по количеству выпавших радионуклидов на определенную площадь. На сегодняшний день есть мнения, что осталось от «не более 10%» и до « около 90%». Разброс значительный. Смею предположить, что истина где-то посередине, а именно в районе 60%. Почему?
Мы можем посчитать с той или иной долей точности, какое количество радионуклидов осело на территориях европейских государств, сколько топливных элементов и тех же радионуклидов осталось возле блока и в 30-ти километровой зоне, сколько его содержится в лаве, застывшей в подреакторных помещениях. Потому что всё это можем почти пощупать и как-то измерить. А сколько испарилось во время второго взрыва и до сих пор парит где-нибудь в атмосфере? Ведь осело лишь то, что могло осесть вместе с пылью и гарью.
Очевидно предположить, что раз шахта реактора практически пустая, то первым взрывом верхняя плита подняла за собой почти всю графитовую кладку, ну или её 3\4 части. Технологические каналы рвались в местах наивысшего перегрева, а значит по активной зоне, её высота 7 метров, диаметр 11,8 метра. Высота всей графитовой клади 8 метров, а диаметр 13,8 метра. Из шахты реактора вынесло большую часть активной зоны, иначе бы второй взрыв не был такой разрушительной силы, или его вообще не было. Активная зона взорвалась над почти пустой шахтой реактора и в момент взрыва она была развернута в восточную сторону, в сторону 3-го блока. После взрыва часть активной зоны буквально «впечаталась» в нижнюю плиту реактора, сорвав её со штатного места. Образовались трещины, через которые и потекла лава в подреакторные помещения. Остальное разлетелось по блоку, вокруг него, а какая-то часть просто испарилась.
Но это мои, можно сказать, дилетантские размышления. Вернемся к топливу, ведь в каком виде и количестве оно там не находилось бы, оно является особо опасной составляющей объекта «Укрытие».
Большую опасность представляют не куски ТВС, где топливо заключено в циркониевые трубки, которые впоследствии можно собрать и локализовать, а топливная лава по типу «слоновой ноги».
От времени и собственного жесткого гамма- и бета- излучения лава крошится и осыпается, превращаясь в пыль. Что легче локализовать, кусок камня или такую же по массе горку песка? Ответ очевиден. Со временем у нас будут большие, очень большие проблемы с разрушившейся топливной лавой.
Новый безопасный конфайнмент - «Арка»
На сегодняшний день возведение нового безопасного конфаймента типа «Арка» проблему обращения с топливом и топливосодержащими массами не решает. Поиск решения отложен на потом, когда построим. Чем дальше по времени это произойдет, тем сложнее технически и более затратно финансово будет решение. Будущее объекта «Укрытие» довольно туманно.
Задача Чернобыльской АЭС и Украины в целом в том, чтобы то, что нам построит западный консорциум Наварка, за западные же деньги, было недорого в эксплуатации и хоть чуть-чуть полезно.
Возведение НБК необходимо, на мой взгляд, не столько для того, чтобы скрыть от глаз людских этот объект, сколько для того, чтобы защитить нас от его потенциального опасного влияния, и сам объект защитить от наших человеческих глупостей.
| Всего комментариев: 0 | |
